Жизни оставалось совсем чуть-чуть. С каждым ударом, с каждой новой раной полоса здоровья становилась все меньше и меньше. Она почти совсем исчезла, когда странная, управляющая его руками сила, вдруг пропала. Словно у марионетки кто-то, шутки ради, обрезал нити. Получив неожиданную свободу гном, застонал и опустился на одно колено. В голове гудело от непрерывных ударов мощных лап ликантропа. Перед глазами плавали кровавые круги, сквозь которые он почти не видел противника.
Навалилась усталость и какая-то обреченность.
- Все! Не могу больше! – Выдохнул гном и выронил из руки боевой топор. – Надоело!
Ликантроп, опешив от неожиданности, замер с занесенной лапой. Даже пасть раскрыл от удивления.
- Эй, ты чего? – Прорычал, с трудом выговаривая слова – гномий диалект не отличался ни простотой, ни мелодичностью.
- На-до-е-ло! – По слогам повторил гном. – Добивай уже, чего встал.
Оборотень отступил на шаг и стал подозрительно оглядываться по сторонам, чувствуя подвох. Затем, задрал к верху нос, принюхался – вроде ничего необычного.
Внизу, в лощине, бродили несколько его товарищей по соседству с обсидиановыми пантерами. В ветвях сосен шумел ветер, поскрипывали, покачиваясь, толстые стволы. А где-то за каменной грядой бил в скалы невидимый океан.
- Да не дрейфь, образина! – Ухмыльнулся бородач и сплюнул на снег кровавый сгусток. – Никакого обмана! Вот он я! Даже сяду, чтоб тебе удобней было.
И кряхтя, уселся прямо на снег.
- От образины слышу! – Обиделся ликантроп. – На себя посмотри: усы торчком, борода пучком. А может мне бить тебя вовсе и не хочется!
- Во дает! – Восхитился гном, постепенно приходя в себя. – Ты ж ведь монстр! Убивец! Тебе по обязанности убивать положено!
- Мне?! – Возмутился тот в ответ. И даже зубами щелкнул. – Это с какой стати? Лично я тебя не трогал. Стоял себе спокойно, думал о своем. Это ты, братец, ко мне все время цепляешься, мимо спокойно пройти не можешь. А что я тебе плохого сделал? В который раз уже драться лезешь – хоть бей тебя, хоть режь. Трижды к богам отправлял, а ты все никак не успокоишься. Возвращаешься и опять за свое.
- Дааа… Дела! – Гном озадаченно почесал широкой ручищей макушку.
Охнул, нащупав здоровенную шишку. Набрал горсть снега и приложил к больному месту.
- Тут, брат, понимаешь какое дело… - Он на секунду замялся, решая, стоит ли говорить. Вздохнул. – Беда у меня, брат. Можно сказать трагедия.
Оборотень опять насторожился. Прижал уши. На всякий случай отодвинулся подальше.
- Понимаешь, - продолжил дварф, видя, что драка откладывается. - Не знаю даже, как и описать. Бывает, накатит напасть такая, словно вселяется ко мне в тело кто-то чужой. Вижу все, слышу, а руки с ногами не мои. Точно управляет ими кто. Куда-то бегу, что-то делаю. Ношусь по лесам как оглашенный, монстров истребляю, трупы потрошу. И так без конца час за часом. И я это, вроде, и не я.
- Не врешь? – Недоверчиво склонил голову на бок ликантроп.
- Да чтоб мне пусто было! Бородой клянусь!
- Хм. Мож я тебя чересчур сильно приложил? Голова не кружится?
- Да ну тебя! – Обиженно засопел гном. Надул щеки и отвернулся.
Под серым зимним небом тихо шумели сосны. С низких облаков сорвались первые снежинки, закружились меж ветвей в плавном хороводе, окутывая лес веселой, белой круговертью. Ликантроп вытянул лапу. Белая звездочка опустилась прямо в середину черной ладони. Медленно растаяла.
- Ладно, тебе. Не дуйся.
Слегка наклонил лапу – прозрачная капелька покатилась, оставляя влажную дорожку.
- К лекарям не обращался?
- За дурака меня держишь? – Продолжал дуться бородач.
Ликантроп вздохнул и, подойдя к странному гному, уселся рядом. Минут пять оба молча любовались снегопадом.
- Странно все это. – Сказал гном.
- Что именно?
- Я тут у наших спрашивал. И вот ведь какая штука: ни стражники в деревне, ни торговцы, ни кузнецы с банкирами такой напастью не страдают.
- А другие?
- А вот с другими та же беда, что и со мной. Ни с того, ни с сего вдруг срываются с места и несутся куда-то, словно им пятки прижгли.
- Значит, приступы бывают у всех, кто делом не занят?
- Хм. Точно. Мы и у эльфов спрашивали, и у орков.
- И?
- Они тоже мучаются.
- Делааа… - Вздохнул ликантроп.
- И не говори. Но хуже всего, когда гномы друг дружку колотить начинают. Причем ни с того, ни с сего. Вчера вон, три раза перед приятелем извинялся. Тот кряхтел, но не обижался – понимает, что я не виноват. А мне все равно стыдно.
- Да уж – веселого мало! – Сочувственно покачал головой оборотень.
- А эти имена! – Не унимался дварф. – Ты только посмотри, как меня зовут?
Ликантроп покосился на приятеля, прищурив желтые глаза и прочтя имя не удержавшись, хихикнул.
- В приличном обществе произнести стыдно! – Засопел в бороду обладатель странного имени. – И что самое обидное: я с ним уже родился. И не сменить, и не исправить. Так и буду бегать всю жизнь. Эх!
Махнул рукой. Проворчал что-то под нос и затих. Долго смотрел на падающий снег. Сквозь метель было слышно, как тяжело топает невдалеке обсидиановая пантера.
- Мир не совершенен. – Задумчиво произнес ликантроп, провожая взглядом падающую снежинку.
- Это уж точно. – Согласился его собеседник. – Я ведь по натуре не агрессивный совсем. Не люблю все эти драки и поножовщину.
- А что любишь?
Гном вздохнул и мечтательно зажмурился. Коричневая от загара кожа вокруг глаз сразу покрылась сетью веселых морщинок.
- Я рыбалку люблю!
- Рыбалку?
- Ну да! - Он вдруг раскинул в стороны руки и улегся на спину. – Рыбалку! Знаешь, как здорово забраться с удочкой в тихое, безлюдное местечко, закинуть снасти и, затаив дыхание, ждать, когда клюнет. Запляшет поплавок по воде, удилище прогнется, леска задрожит, словно струна, запоет! Вот тут гляди в оба! Иначе сорвется!
- Кто? – Удивленно посмотрел на гнома оборотень.
- Вот глупый. Рыбка, конечно!
- Рыбка?
- Рыбка!
- Рыбка. – Задумчиво повторил оборотень. Потом медленно лег, откинувшись на спину и, стал смотреть на облака. – Рыбка!
Срывающиеся с низких облаков снежинки танцевали в безумном хороводе на фоне серого неба. Кружа и покачиваясь, падали вниз, укрывая лес мягким, белым одеялом. И забавно щекотались, попадая на усы.
- Знаешь, - вдруг сказал гном, - А давай, как меня в следующий раз попустит, вместе на рыбалку сходим?
- На рыбалку? – Сказать, что ликантроп опешил то такого предложения, то это еще мягко сказать.
- А что такого? Я еще одну удочку захвачу. Наживок разных прикуплю. А неподалеку отсюда чудесное местечко есть. Тихое, от глаз скрытое, а поклевка там! Во!
И он показал кулак с поднятым большим пальцем.
Монстр задумался, не отрывая глаз от падающего снега. Улыбнулся. Правда из-за строения челюсти улыбка вышла жутковатой, но гном не обратил на это внимания.
- Ну, так как?
- Было бы здорово. – Мечтательно произнес ликантроп. – Только вот проблема есть: меня от других соплеменников отличить-то практически не возможно. А ну как на другого наткнешься? Опять по физиономии получишь.
- А я близко подходить не буду – издали позову.
- Как?
- Мдааа… - Дварф расстроено подергал себя за бороду, но тут неожиданно просиял. – А я тебе имя дам! По имени позову, ты и откликнешься.
- Какое имя?
- Да хоть Рональд! Чем плохо?
Новоокрещенный Рональд повторил свое имя несколько раз, будто пробуя его на вкус.
- А что, нормально. Пусть будет.
- Вот и здорово! – Гном бодро вскочил на короткие ноги, подобрал почти засыпанный снегом топор. – Вот и славненько! Я, наверное, побегу, пока опять не накатило.
Вежливо поклонился.
- До встречи, господин Рональд.
- До встречи, господин Гном.
- Скоро увидимся! – Прокричал уже убегавший в сторону Гномьей Деревни коротышка.
Ликантроп еще долго лежал и смотрел на небо. Потом счастливо вздохнул и закрыл глаза. Было приятно ощущать, как на шерсть опускались легкие снежинки.
«Рыбка» - Подумал Рональд. – «Рыбка это хорошо. Рыбка – это очень даже здорово!»